Электрические киты [litres] - Александр Касаверде

Из оцепенения меня выводят разрывающие тишину выстрелы.

Бутылки со звоном разлетаются в разные стороны.

– Это не бутылки – это чертовы асуры, – говорит Рупа. – Голодные духи. Духи суеты и сомнения. Именно они тебе нашептывают, что ты летишь в ад и сейчас разобьешься. А ты живой, Леннон. Все еще живой.

Рупа перезаряжает обойму.

– Что значит убить асура? – спрашивает Рупа. – Это значит отречься от голодной страсти. Настоящий выстрел звучит не снаружи. Настоящий выстрел всегда звучит внутри тебя. Отрекись от своих асуров, – говорит мне Рупа. – И сделай выстрел.

Я выхожу из транса. Мы стоим во дворе… рядом Леха и Медведь уже разрядили свои обоймы. И все смотрят на меня. А я думаю, что самым верным решением сейчас было бы просто перемахнуть через забор и убежать от всего этого бреда подальше. Бежать без оглядки до самой Москвы, до своей пятнадцатиэтажки на «Аллее „Дорога жизни“». Бежать к Марку, потому что рассказывать о том, что нужно встретиться с тем, с чем не хочешь встречаться, намного проще, чем сделать это.

Рупа кладет мне в руку пистолет:

– Воспринимай происходящее как практику. Этот пистолет – твоя Варджа.

– Что?

– Это индуистское оружие против демонов – твоя внутренняя молния.

«Демонов? Внутренняя молния? Да блин, кто тут из нас еще с катушек слетел?» – думаю я и поднимаю пистолет. Моя рука дрожит.

Я не могу выстрелить. Палец немеет. Изнутри бьет дрожь. И я говорю, что заболел. И мне нужно пойти полежать. Так и говорю – пойти полежать в постель.

Леха смеется. И мне кажется, что он говорит «телка», но я не слышу точно.

Тогда Рупа встает рядом со мной. Берет мою руку в свою и стреляет.

Выстрел отдает мне в плечо, и только сейчас я почувствовал вес пистолета. Свою уязвимость и мощь, которая сосредоточена внутри оружия.

– Иногда своей силе нужно придать первоначальный импульс, – говорит Рупа.

И стреляет еще и еще. И в какую-то минуту я понимаю, что Рупа уже отошел. Что его нет рядом. И что следующий выстрел мой. И я сам уже стреляю. И промахиваюсь. Но мне все равно, потому что этот выстрел был мой. И я палю дальше. Мимо. Мимо и мимо. И вдруг одна из бутылок разлетается вдребезги. И я слышу визг и крик. Поднимаю голову и вижу Лану. Она стоит на балконе и хлопает в ладоши и кричит, что это было круто и что она меня любит.

– Все равно телка, – говорит Леха.

После странной практики, которую Рупа назвал «Дзен и искусство стрельбы из пистолета», мы пошли завтракать.

Рупа представил нам свою девушку Лею, студентку факультета лингвистики Вильнюсского университета. И я еще подумал: черт, так вчера на вечеринке вроде бы вокруг него вилась брюнетка. А эта блондинка. Или мне показалось? Поди пойми, что там в дымке в лучах стробоскопа происходит.

Лея пожала мне руку и поцеловала Лану. Присела, как фрейлина из фильма. Миловидная, стройная. Лет на пять, наверное, старше нас с Ланой и на двадцать младше Рупы.

Рупа сам накрыл на стол и сам пожарил помидоры и стейки из тунца. Налил огромный чайник свежезаваренного кофе. И знаешь, очень много со мной приключений в этом путешествии случилось, но человек странно устроен, и если сейчас ты меня спросишь, что мне запомнилось больше всего, так это жареные помидоры и стейк из тунца. Я никогда не думал, что помидоры так можно приготовить… и этот стейк. Странно, вот Марк меня все спрашивает о всякой хрени, которая со мной произошла. Но вот честно, помидоры со стейком кажутся мне не менее значительным событием, чем все остальное. Вы бы поняли, если бы только попробовали. Рупа приготовил это блюдо буквально за пятнадцать минут. Нарезал теплый хлеб, заварил кофе – и завтрак готов.

К завтраку спустился Аксель. Вместо приветствия он просто кивнул, молча сел за стол и налил себе кофе. За столом Рупа, Костя, Леха и Медведь говорили о том, что им нужно взять в дорогу, какие там запчасти и все прочее. Аксель кивал и иногда уточнял, есть ли то-то и то-то. И если чего-то не было, говорил, где купить.

А мы с Ланой и Леей немного про филологию затерли. Лея рассказала, что литовский очень похож на санскрит. И что если бы литовец встретил Шиву или Кришну, то они бы вполне смогли пообщаться. Так вот, странная штука, Борев нам тоже в институте затирал, что русский на санскрит похож и что он, мол, встречал санскритолога, который понимал русскую речь. Но если это так, почему я ни бельмеса не понимаю на литовском. Короче, врут всё эти филологи, я так думаю.

Встреча с учителем

Я буду до конца честен, потому что происходящее как-то уж очень походило на абсурд. Я вспомнил, как рыдал на сессии Марка и загадал желание, чтобы все изменилось. И вот оно, сука, изменилось! И что теперь? Похоже, я забыл: к лучшему. Нужно было кричать в безмолвную тишину, чтобы к лучшему изменилось. А то загадал, а теперь расхлебывай. Марк говорит, что это магическое мышление, мол, ты дополняешь реальность своим бредом. Типа птичка накакала, значит к деньгам, и через порог не здороваются, иначе поссоритесь. Но мозг тупо так устроен, он хочет найти факты, логику, понять, как оказался в этой ситуации. И единственное, что приходит мне в голову, – это то, что, зажмурившись, собрав волю в кулак и загадав желание, я сдвинул колеса кармы и проявил себе это путешествие. И вот мы сейчас сидим с Рупой в машине и гоним к какому-то там ламе. Чтобы он благословил нас на дорогу. Вот ведь хрень! Ты представляешь?

Типа вчера я готов был уехать сам, брал билет домой, а сегодня, когда у нас с Ланой наладились отношения и моя жизнь стала приобретать хоть какой-то смысл, какой-то буддистский монах вершил мою судьбу. И должен был ответить, смогу я написать эту историю, поеду я на мифический остров и найду ли китов? Я, вот честно, чувствовал, что не к монаху еду, а к какой-то вселенской матери. И мы сейчас туда приедем, и там будет моя мама восседать, и она скажет: «О нет, Леня, какие киты, тебе в институт нужно, на ноги становиться, профессию получать. Так что дуй домой!»

– Да ты не бойся, – сказал Рупа, – это чисто формальность. От тебя вообще ничего не зависит. Лама кинет кости и скажет, готов ты или нет.

– Ну, ок, –